22 января исполняется 235 лет со дня рождения известного английского поэта Джорджа Байрона, обычно именуемого Лорд Байрон.

                                    «И вечно буду я войну вести
                                        Словами - а случится, и делами! -
                                          С врагами мысли. Мне не по пути
          С тиранами...»
                                                                     Дж. Г. Байрон «Дон - Жуан» 

Какой хорошенький мальчик, этот маленький Байрон. Но почему он хромает? От стыда он никогда не осмеливался об этом спрашивать.Он был очень развитым и отзывчивым, но отличался крайней вспыльчивостью. Что же он видел вокруг себя? Его отец, легкомысленный капитан Байрон, принадлежавший к очень древнему, но уже вырождающемуся роду, промотав состояние жены, вел себя с нею оскорбительно, цинично, а порой и безумно. Озлобленная несчастьями, миссис Байрон стала крайне раздражительной.Вскоре отец умер. Маленький Джордж не забыл отца. Теперь ему предстояло вступить в жизнь одному с сумасбродной женщиной, у которой град поцелуев сменялся градом побоев. Он знал, что мать несчастна, боялся ее и жалел.

Мать мало рассказывала ему о Байронах, но от няни он слышал, что где-то на севере Англии в старом замке Ньюстеде жил старый Злой Лорд Байрон, глава их семьи, что семья эта старинного рода и что из него вышли великие воины и мореплаватели. Ему казалось, что быть Байроном — это значит каким-то таинственным образом быть выше матери, выше всех.

Когда ему минуло десять лет, пришло известие о смерти хозяина Ньюстеда, родового замка Байронов. Десятилетний Джордж Гордон Байрон стал шестым лордом Байроном. На следующий день в ветхой школе, крытой соломой, учитель во время переклички, взглянув на Байрона, назвал его не просто Байрон, а «господин Байрон». Мальчик разразился слезами.

Вскоре мать привезла Байрона в Ньюстед. Ньюстед оказался запущенным и полуразрушенным, и все же для Байрона он превзошел все его мечты.

Но жить в полуразрушенном, запущенном доме было невозможно, и мать увезла сына в Нотенгем. Миссис Байрон с тех пор, как сын ее сделался лордом, не могла примириться с мыслью, что он останется хромым. В Нотенгеме ей порекомендовали лекаря, как оказалось, настоящего шарлатана; она доверила ему лечить своего сына.

Все его лечение заключалось в том, что он изо всех сил вытягивал ногу ребенка, а затем массировал, вращая в каком-то деревянном аппарате.

Ноги его не поправились от лечения.  Постоянный страх, что его физический недостаток вызывает к нему презрительное отношение, заставлял держать себя высокомерно, вызывающе и мрачно. У него были прекрасные черты лица, изумительные глаза, брови и вьющиеся, чуть-чуть рыжеватые светлые волосы. Поражала страстность, с которой он брался за все, что ни делал.

       Постепенно товарищи подчинялись обаянию Байрона. В этом подростке, не способном лгать, не было и тени чего бы то ни было низкого. Он увлекался всякими играми и нередко отличался в них, несмотря на свой физический недостаток. Больше всего он любил верховую езду и плавание. От природы смелый и непокорный, он был зачинщиком всяких опасных шалостей. Но в то же время по своей натуре он был мечтательным юношей. Он любил уединяться. Его часто видели направляющимся с книгой под мышкой к церковному кладбищу, расположенному на вершине холма. Там под большим деревом была неизвестная могила. Байрон садился на могильный камень, укрытый ветвями вяза.

…Плакучий вяз! Ложась под твой шатер укромный,

 Я часто размышлял в час сумеречно-скромный:

 По старой памяти склоняюсь над тобой,

Но, ах! Уже мечты бывалой нет со мной;

 И ветви, простонав под ветром — пред ненастьем,-

Зовут меня вздохнуть над отсиявшим счастьем,

И шепчут, мнится мне, дрожащие листы:

 «Помедли, отдохни, прости, мой друг, и ты!..

В октябре 1805 года Байрон поступил в Кембридж. Именно там в жизни Байрона появилась новая цель — он решил сделаться поэтом. Писать стихи Байрон начал рано, много переводил с древнегреческого и латыни.

И вот готов первый сборник стихов. Автор с приятным удивлением перечитывал свои творения. Может быть, эта маленькая книга создаст ему славу! Вскоре Байрон сжег все экземпляры этого сборника по совету одного друга семьи, раскритиковавшего юношеские стихи за нескромность, чувственность деталей. Это было жестокое испытание для молодого автора — отказаться от своей первой книги. Байрон героически принес эту жертву.

Через несколько недель юный поэт подготовил новый сборник, и он был напечатан в январе 1807 года. Сборник отличался необыкновенным целомудрием и строгостью. А в следующем году Байрон получил диплом и покинул Кэмбридж.

И снова Ньюстед. Он застал его в невообразимо запущенном виде. Как он любил Ньюстед! Он не хотел знакомиться с владельцами соседних замков; кое-кто явился к нему с визитом, но он и не подумал ответить на эти визиты…

Байрон решает в июле выехать на Гибралтар, а оттуда — на Мальту и Восток.  На корабле с Гибралтара на Мальту Байрон держался в стороне от остальных пассажиров, подолгу смотрел на море, впитывал в себя мрачную поэзию скал. Путники, принимая его стремление к одиночеству за презрение, осуждали его. Они замечали его взгляды исподлобья, беспокойные и недоверчивые. Байрон искал прибежища среди безмолвного мира звезд и волн, потому что боялся людей.

Душа моя мрачна. Скорей, певец, скорей!

Вот арфа золотая:

Пускай персты твои, промчавшися по ней,

Пробудят в струнах звуки рая.

И если не навек надежды рок унес,

Они в груди моей проснутся,

И если есть в очах застывших капля слез —

Они растают и прольются.

 Пусть будет песнь твоя дика.

 Как мой венец, Мне тягостны веселья звуки!

 Я говорю тебе: я слез хочу, певец,

 Иль разорвется грудь от муки.

 Страданьями была упитана она,

 Томилась долго и безмолвно;

И грозный час настал — теперь она полна,

Как кубок смерти яда полный.

Он задумывался над своей неудачной юностью. Почему бы ему не написать поэму об этом путешествии? Он рисовал героя, которого назовет Чайльд Гарольд. И это будет Байрон — Байрон, отчаявшийся, разочарованный…. Корабль покачивался в лунном свете.

Дикие горы Албании… Паша в Янине, славившийся своей храбростью и жестокостью, будучи уведомлен английским резидентом о прибытии знатного молодого англичанина, послал путешественнику приглашение. Али-паша, истинный Зелуко, надолго остался одним из героев Байрона. Любовь к власти, презрение к моральным и общественным условностям, тайна, которой он любил себя окружать, весь облик Али вызывал в Байроне живые симпатии.

В обширном зале, где фонтан звенит,

Где стены белым мрамором покрыты,

 Где все к усладам чувственным манит,

                            Живет Али, разбойник именитый.

Нет от его жестокости защиты,

Но старчески-почтенные черты

Так дружелюбно-мягки, так открыты,

Полны такой сердечной доброты,

Что черных дел за ним не заподозришь ты…

В суровых добродетелях воспитан,

Албанец твердо свой закон блюдет.

Он горд и храбр, от пули не бежит он,

Без жалоб трудный выдержит поход.

Он — как гранит его родных высот.

Храня к отчизне преданность сыновью,

Своих друзей в беде не предает

И, движим честью, мщеньем иль любовью,

Берется за кинжал, чтоб смыть обиду кровью…

Бандит, корсар, атаман разбойничьей шайки — люди этой отверженной среды привлекали Байрона, находя отклик в его чувстве протеста против лицемерия и в его преклонении перед храбростью. Симпатия была обоюдной. Паша прислал англичанину проводников и вооруженный эскорт для обратного пути. Путешествовать по дикой стране под охраной вооруженных дикарей -предприятие опасное, но заманчивое. Байрон с детства считал себя созданным для военной жизни, ничего не боялся. Он любил албанцев. Они казались ему простыми, верными людьми. Среди них он начал писать своего Чайльд Гарольда.

Среди албанцев прожил Чайльд немало.

Он видел их в триумфе бранных дней,

Видал и в час, когда он, жертва шквала,

Спасался от бушующих зыбей.

Душою черствый в час беды черствей,

Но их сердца для стаждущих открыты —

Простые люди чтут своих гостей,

И лишь у вас, утонченные бритты,

Так часто не найдешь ни крова, ни защиты.

Из Албании он намеревался отправиться в Грецию морем, но невежество моряков и буря помешали ему.

Из-за невежества капитана и команды я чуть не погиб на турецком военном судне, хотя буря была небольшая. Паруса разорвались в клочья. Я, не имея возможности помогать матросам, завернулся в свой албанский плащ, лег на палубе и уснул. Когда я проснулся, буря утихла, и судно пристало к берегу, где нас встретили сулиоты. Это были горцы, непримиримое горное племя, сумевшее сохранить свою независимость. Они радушно приняли нас, высушили наши одежды, накормили и устроили в нашу честь пляску вокруг костра.

После того, как море отвергло его, Байрон решил направиться в Грецию сушей. Это была чудесная горная прогулка верхом. Вечерами сопровождавшие его сулиоты, пели песни, которые Байрон с помощью переводчика перелагал в стихи. Наконец Байрон и его спутники спустились на равнину и остановились в маленьком городке Миссолунги на берегу обширной лагуны. Это была Греция.

Байрон был растроган. С детства поэты и историки научили его любить эту страну. Мужество, любовь к свободе, поклонение красоте, красноречие — лучшие человеческие чувства родились на этой сухой и чистой земле. Далеко в долине у подножия высокой скалы виднелся городок, а вдали за городом — море.

Афины в то время представляли собой большую деревню. Турки, занявшие город, вели себя как победители и предоставляли город собственной судьбе.

 Пою тебя, небесная, хоть к нам,

 Поэтам бедным, ты неблагосклонна.

 Здесь был, богиня мудрости, твой храм.

Над Грецией прошли врагов знамена,

Огонь и сталь ее терзали лоно,

Бесчестило владычество людей,

Не знавших милосердья и закона

И равнодушных к красоте твоей.

Но жив твой вечный дух средь пепла и камней.

 Увы, Афина, нет твоей державы!

 Как в шуме жизни промелькнувший сон.

 Они ушли, мужи высокой славы,

Те первые, кому среди племен Венец бессмертья миром присужден.

   Где? Где они? За партой учат дети

 Историю ушедших в тьму   времен,

И это все! И на руины эти

Лишь отсвет падает сквозь даль тысячелетий.

Но вот пришло время возвращаться на родину. Стоя на палубе фрегата, Байрон смотрел, как поднимаются и падают волны. Что ждет его в конце этого длинного пути? Теперь, как только его дела в Англии пойдут плохо, он должен знать, что в пятнадцати днях езды по морю есть белые острова под вечно голубым небом.

Вскоре вышли первые книги «Чайльд Гарольда». «Однажды утром я проснулся знаменитым», — писал Байрон.

Накануне вечером Лондон был для него пустыней, населенной двумя — тремя друзьями, на другой день утром это был город, полный сверкающих дворцов, распахивающих свои двери перед знаменитейшим молодым англичанином. Байрон оказался в глазах англичан достойным своего творения. Он был отпрыском старинного рода, и свет был ему благодарен за то, что он украшал гением этот класс общества.  Весь город говорил только о Байроне. Толпы знаменитейших людей домогались быть ему представленными, оставляли свои визитные карточки. Кареты, стоявшие у подъезда отеля, где остановился поэт, мешали движению. Сам регент выразил желание, чтобы ему представили Байрона. На великосветских обедах неумолчно звучало его имя.

Судьба! Возьми назад щедроты

И титул, что в веках звучит!

Жить меж рабов — мне нет охоты,

Их руки пожимать — мне стыд!

Верни мне край мой одичалый,

Где знал я грезы ранних лет,

Где реву океана скалы

 Шлют свой бестрепетный ответ!

В Швейцарии, в Италии Байрон много и плодотворно работает, создает замечательные поэмы, лирические стихотворения, знакомится с карбонариями — членами тайной организации итальянских патриотов, активно помогает им.

Весной 1823 года поэт отправляется в Грецию, где опять принимает участие в национально-освободительной войне греческого народа. В Греции он занимался организацией и обучением боевых отрядов. Ему было приятно, что он, обыкновенный гражданин, содержит целое войско и флот. Забавляло, что деньги, которые он дал для Греции, уже превышают те, с какими Бонапарт начал итальянскую кампанию. Сулиоты Миссолунги просили его взять их на содержание и быть их вождем. И вот Байрон в Миссолунги.

Я явился сюда не для того, чтобы искать приключений, а чтобы помочь возрождению греческого народа, который и в падении своем таков, что надо считать за честь быть его другом.

Чтобы подать пример, он стал жить на таком же пайке, как и солдаты. Благодаря своей щедрости он приобрел популярность среди крестьян в окрестностях Миссолунги. В постоянной опасности среди необузданных дикарей он оставался энергичным — и спокойным. Не раз он, рискуя жизнью, спасал арестованных. При обсуждении плана военных действий он выбирал для себя наиболее опасную позицию.

В день своего рождения, 22 января 1824 года, он вошел в комнату, где находились его друзья, и сказал с улыбкой:

0 Греция! Прекрасен вид Твоих мечей, твоих знамен! Спартанец, поднятый на щит, Не покорен. Восстань! (Не Греция восстань – Уже восстал сей древний край!) Восстань, мой дух! И снова дань Борьбе отдай.      Нет утешения, так что ж     Грустить о юности своей? Погибни!      Ты конец найдешь среди мечей.

Начинался тридцать седьмой год его жизни, который, как гласило предсказание, должен был стать для него роковым. Байрон чувствовал, что с каждым днем слабеет. Отвратительный режим, которому он себя подвергал из чувства солдатского аскетизма, неустроенность жизни, постоянное напряжение сил, обострения старых болезней изнуряли его. Предательство сулиотов в ответственный момент вызвало в нем страшный приступ лихорадки. Когда Байрон пришел в себя, первое, о чем он спросил, не воскресенье ли сегодня.

Воскресенье было одним из его несчастных дней. Прошла неделя. Он продолжал испытывать головокружение и неприятное нервное состояние, походившее на страх. Друзьям он сказал:

Вы, может быть, думаете, что я беспокоюсь за свою жизнь? Я от всего сердца питаю к ней отвращение и буду благословлять час, когда от нее избавлюсь. О чем мне жалеть? Какую радость мне может дать жизнь? Я в буквальном смысле слова состарившийся юнец. Едва сделавшись взрослым, я достиг вершины славы. Что до наслаждения, то изведал его во всех видах. Я путешествовал, удовлетворил свое любопытство, я утратил все иллюзии… Но боюсь двух вещей, и это меня неотвязно преследует. Я вижу себя медленно умирающим на ложе пыток или оканчивающим свои дни, как Свифт, — гримасничающим идиотом! Молю небо, чтобы пришел день, когда я брошусь со шпагой в руке на турецкий отряд, навстречу мгновенной смерти без страданий.

 18 -го апреля состоялся консилиум четырех врачей. Это было в воскресенье на Пасху. Жителей городка попросили не шуметь. И вместо того, чтоб бросаться друг к другу с традиционным «Христос воскрес!», жители Миссолунги спрашивали друг друга: «Как здоровье лорда Байрона?» Мнение медиков разделилось. Одни хотели применить средства, которые применяются против тифа, другие — в очередной раз пустить кровь.

Ваши усилия спасти мне жизнь останутся тщетными. Я должен умереть. Я не жалею о жизни, потому что приехал в Грецию для того, чтобы окончить свое тягостное существование. Я отдал Греции свое время и деньги. Теперь я отдаю ей свою жизнь.

Могила жадно ждет солдат,

Пока сражаются они.

Так брось назад прощальный взгляд

И в ней усни!

Вечером 19-го апреля 1824 года Байрона не стало.

Через несколько мгновений невероятная буря разразилась над Миссолунги. Спускалась ночь, молнии и удары грома неслись друг за другом во тьме. Ливень, подхлестываемый ветром, бился в окна домов. Солдаты и пастухи еще не знали горестной вести, но они верили, что знамения сопровождают смерть героя, и, слыша невероятные раскаты грома, они говорили друг другу: «Байрон умер!»

ЗНАМЕНИТЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ ДЖОРДЖА БАЙРОНА

Романтическая поэма Джорджа Байрона. Действие поэмы «Шильонский узник» происходит в Шильонском замке, резиденции герцогов Савойских на берегу Женевского озера в трёх километрах от города Монтрё. Исторической основой поэмы послужило заточение в замке, в годы с 1530 по 1536, Франсуа Бонивара, настоятеля одного из женевских монастырей. Бонивар был брошен в подземелье замка по приказу Карла III Савойского за то, что боролся с попытками Карла подчинить Женеву. 29 мая 1536 года, после двухдневной осады, замок был взят бернцами, и Бонивар освобождён. Благодаря поэме Байрона заточение Бонивара стало одним из наиболее известных эпизодов в истории замка.

Сборник поэзии Джорджа Гордона Байрона, в котором представлено 108 стихотворений. Мятежный, вольнолюбивый дух байроновской поэзии стал источником вдохновения для многих русских поэтов, ставших переводчиками его произведений.

Паломничество Чайльд-Гaрольда» (англ. Childe Harold’s Pilgrimage) — поэма в четырёх частях, написанная лордом Джорджем Гордоном Байроном. Впервые опубликована в период между 1812 и 1818 годами. Посвящение поэмы — обращение к Ианте, под именем которой скрыта дочь английских знакомых Байрона. «Паломничество Чайльд-Гарольда» описывает путешествия и размышления пресыщенного молодого человека, который разочаровался в жизни, полной удовольствий и веселья, и ищет приключений в незнакомых землях. В более широком смысле поэма — выражение тоски и разочарования, которые ощущает поколение, утомлённое эпохой Великой французской революции и последовавших за ней наполеоновских войн.

«Эпическая поэма» — по отзыву автора, а по сути — роман в стихах, «Дон Жуан» — важнейшее и самое масштабное произведение позднего этапа творчества Байрона. Работавший над «Дон Жуаном» на протяжении последних семи лет своей жизни, поэт сумел осуществить не более двух третей своего обширного замысла (задумывался эпос в 24 песнях, и автор предполагал показать жизнь своего героя в Германии, Испании, Италии, а закончить повествование гибелью Жуана во Франции в период Великой французской революции).

В книгу входят лирические стихотворения, поэмы «Гяур», «Лара» «Шильонский узник», «Ирландская аватара», отрывки из поэм «Паломничество Чайльд-Гарольда» (песни I и II), «Дон-Жуан», «Бронзовый век», публицистические выступления Байрона. Последний раздел посвящен переводам, вариациям и импровизациям на байроновские темы в русской классической литературе.

Великий английский поэт-романтик Джордж Гордон Байрон был одной из самых значительных личностей первой половины XIX века, оказавшей огромное влияние не только на европейскую и русскую литературу, но и на жизнь целого поколения. Его образ — аристократа-бунтаря, отважного борца за свободу и страстного любовника — стал нарицательным, его манере письма и стихам — мятежным, романтическим, волнующим — подражали многие русские поэты, в том числе Пушкин и Лермонтов. В сборнике представлены лучшие образцы поэтической лирики Байрона.

«Бронзовый век, или Светская песня для едва ли чудесного года» (англ.-лат. The Age of Bronze or, Carmen Seculare et Annus haud Mirabilis) — поэма Джорджа Байрона, впервые изданная анонимно 1 апреля 1823 года. Она написана с 2 октября 1822 по 18 января 1823 по следам политических событий, когда после революции в Испании Священный союз на конгрессе в Вероне договорился подавить её.